Первая глава

Первая глава “Знаковая природа эпоса “Гэсэр” представляет собой обобщение основной знаковой системы эпоса "Гэсэр". Сюда примыкает анализ числовой символики произведения. В эпосе большое значение имеет такой знак как слово, а также образ, образность, которые создаются словом. И слово, и образ коммуникативны, информативны и значимы. Они обладают своими, присущими именно им чертами, которые помогают отождествлению бурятского эпоса.

В настоящее время, когда начинается интенсивное приобщение молодого поколения бурятского народа к духовной сокровищнице общемонгольского мира, которая изначально принадлежит и бурятским родам, большой интерес представляет вопрос о символических представлениях, связанных с проблемами культурологии, Эпические произведения состоят из поэтических формул-клише, передающих определенную внеязыковую информацию. Они способствуют формированию, циклизации, а также идентификации произведения, сохранению его в народной памяти и передаче закодированной в знаках-формулах информации последующим поколениям. Благодаря устоявшимся знакам произведение становится более информативным, более коммуникативным, оно способствует общению поколений. "Гэсэр" постепенно эволюционирует, поскольку ему присуще социальное начало, несмотря на свою кажущуюся консервативность, он является системой, подвластной некоторым изменениям. Благодаря колоритным поэтическим формулам, которые весьма часто повторяются, текст получает хорошие мнемонические предпосылки.

Символизм, знаковость актуализируются также на уровне эмоций и чувств. Сигнальная функция реализуется на уровне определенных единиц знаковой системы, символов, роль и значение которых в понимании социальной регуляции и национальной самоидентификации трудно переоценить. Национальные этнокультурные детерминанты своеобразны у бурятского народа. 

Разнообразные чувства  и эмоции являются одним из проявлений отражательной психической деятельности человека. Эмоции и чувства сопровождаются движениями: мимическими, пантомимическими, кинетическими. Различные переживания сопровождаются своеобразными изменениями во внутренних органах, но они могут внешне проявляться по-разному. Это обусловлено общей культурой человека, воспитанием, индивидуальными свойствами, а также зачастую особенностями национального менталитета, моделью социального поведения, условиями жизни. Этнокультурные детерминанты весьма различаются у разных народов. Так, определенный интерес представляют формы проявления различных чувств и эмоций у представителей бурятского народа в той степени, в какой они отражены в его героическом эпосе и какое вербальное оформление они получают. Это представляет большой интерес для понимания национальных черт характера. Это становится знаковым явлением. Например, чувство страха может быть описано следующим образом:

	Боро ехэ зgрхэниин больелбо	Его серое сердце забилось,
	Богоhон ехэ хабаhаниинь матарба.	Короткие ребра погнулись.
	(П.Петров, с.121)

Символ гнева имеет сходство у многих народов: "Пестрые глаза засверкали, огромные желтые зубы заскрипели".

Чувство сентиментальности проявляется следующим образом:

	Яhан бэеhээн уяража ерээ,	Кости и тело размягчились,
	Шуhан бэеhээн халажа ерээ.	Кровь и плоть потеплели.
	(П.Петров, с.125)

От легкого опьянения герой разрумянился, что, впрочем считается у бурят признаком добродушия, хороших душевных качеств, в то время как побледнение свидетельствует об обратном или заболевании:

	Арза хорзойнь уужа	Выпив арзу и хорзу,
	Улаан зээрдэ боложо,	Стал краснеть и пьянеть.
	Халмасажа hууба.
	(П.Петров, с.226)

Рассердившись, один из персонажей раздувает щеки:

	Уур ехээ уурлажа,	Сильно разгневался,
	Оошо ехээ булхайлгажа.	Щеки раздул.
	(П.Петров, с.181)

Если возникает чувство неудовлетворенности, растерянности, смятения, то в сильных переживаниях переплетаются двойственные чувства. Здесь проявляется еще одно специфическое свойство эмоций и чувств – их полярность, что представляет собой двойственное или амбивалентное, эмоциональное отношение, единство противоречивых чувств (радость-грусть, любовь-ненависть). Так, героиня эпоса то плачет, то смеется:

	Оодоо хаража энеэжэ,	Вверх посмотрит – засмеется,
	Доошоо хаража уйлажа.	Вниз посмотрит – заплачет.
	(Альфор, с. 20)

           

Растерянность и смятение символизируются следующим образом:

           

	Шэбэнэн юума шэбэнхэеэ	Шепнуть что-то
	Саг ядан hууба ла,	Никак не мог улучшить момент,
	Шадарлан юума шэбэнхэеэ	Уловить момент и шепнуть
	Шадан, ядан байбала.	Никак не удавалось.
	(Альфор, с. 278)

О волевой решимости сигнализирует следующая фраза: "Шурбэhээ шангаар хахиналдан" – "Сильно заскрипев своими жилами". При сильном волнении судорожно дергаются сухожилия на икрах. На взгляд диссертанта это – своеобразное описание реакции тревоги, плохого предчувствия.

К интеллектуальным чувствам относится чувство иронии, в котором выступает отношение человека к познанному и оцененному им обьекту. Чувство иронии – выражение остро критического отношения к миру, людям и самому себе. Ирония выступает в оценочных суждениях, которые беспощадно бичуют те или иные недостатки человека, промахи и ошибки, допущенные им в жизни. Иронические замечания редко проходят бесследно для человека. Чаще всего они оказывают воспитывающее влияние на интеллектуальные, волевые и моральные свойства личности, способствуют формированию общественного мнения. Легкая, а подчас и разящая ирония, переходящая в сарказм, присутствует и в эпосе "Гэсэр". В некотором смысле это чувство критического отношения к себе и окружающим становится весьма показательным, даже знаковым понятием. Представителя бурятской  национальности характеризуют наблюдательность, чему способствует созерцательность характера, умение подметить неадекватность поведения, высказывания, внешности и высказать это в короткой, иронической, подчас саркастически-язвительной и колкой форме. Соответствующему выражению этого способствуют языковые знаки бурятского языка, которые весьма сложно передать на другом языке.

Герои "надрывают печень" от смеха. Весьма примечательно, что печень часто выступает опосредованным символом разных чувств: привязанности, силы, насмешки. Родственники иногда ассоциируются также с "печенью". В другом случае иронический смех получает эпитет "синий" - "синий смех" (хухэ энеэдэ), что можно, очевидно, перевести как "смех до посинения".

Числовая символика монгольских народов связана с их приверженностью к знаковости, условной образности, с подтекстом, характером символического мышления этих народов. Дискурсный анализ чисел способствует обсуждению вопроса о матрилинейной и патрилинейной характеристике эпоса, его происхождения и эволюции, когда один подход и интерпретация чисел замещались другими.

Числовая символика представляется интересной темой, поскольку отражает внутреннюю суть мироздания в понимании того или иного народа. Дискурс логико-философского плана приоткрывает один из возможных миров при условии, что он реально воспринимается и попадает в текущее сознание человека. Дискурсный подход выявляет очень интересный слой числовой символики эпоса, связанный с дихотомией: женское-мужское; положительное-отрицательное; добро-зло; небо-земля; запад-восток; верх-низ и т.д. Представлены эпические сакральные единицы, пары, триады, семерки, девятки и т.д.  Исследователи приводят интересные высказывания относительно цифр. Например, цифра пять ассоциируется с пятью элементами витальности – пятью первоэлементами: сознание – небо; дыхание – ветер; тепло – огонь; кровь – вода; мясо – земля. При упоминании числа семь можно вспомнить, что форма "пинды" – шарика из вареного риса с добавлением молока, масла, семян сезама, меда, используемого в индийском обряде кормления души умершего, символизирует зерно, состоящее из семи рекреационных  компонентов, восстанавливающих жизненные силы; цифра двенадцать ассоциируется с двенадцатью компонентами тела, как пишет К.М.Герасимова.

Числа, помогающие определению смысла, не следует понимать просто как счетные множества. Они чаще всего не обозначают множество, а дают общую схему мира, чувственно воспринимаемого в его сложных взаимосвязях и переплетениях. Интересные мысли в отношении толкования чисел высказаны в работах И.С.Урбанаевой, В.А.Михайлова и др. До смены матриархата в монгольских степях все четные номинации чисел первого десятка считались женскими, символом продуктивности и устойчивости. Затем они стали рассматриваться как неблагоприятные начала в связи со сменой матриархата патриархатом, когда предшествующие воззрения насильственно сменились на противоположные. А мужские, нечетночисленные приобрели статус благоприятствующих. Можно предположить, что основной процесс циклизации эпоса "Гэсэр" происходил в тот период, когда шла борьба между матриархатом и патриархатом и побеждал последний, так как ключевые моменты содержания эпоса все же связаны с нечетными числами в статусе хороших, но в то же время есть отклонения от этой тенденции, которые можно объяснить "живучестью" до-патриархальных представлений. В эпосе встречаются все одинарные числовые обозначения от единицы до десяти. Нередко упоминаются 10, 11, 12, 13,  15, 18, 20, 22, 23, 27, 30, 33, 40, 44, 55, 60, 66, 70, 72, 73, 75, 77, 80, 90, 99, 100, 103, 108, 120, 200, 305, 600, 900, 1000, 1003, 2000, 3000, 4000, 6000, 10000, 20000, 40000. Все числа обсуждаются на уровне контекста, приводится текстовый фрагмент. Интерпретация чисел дана на физическом и метафизическом уровне в соответствии с вкладываемым в конкретную номинацию смыслом. Четных чисел в эпосе "Гэсэр" в два раза больше, чем нечетных. В основном, нечетные и большие числа связаны с отрицательными персонажами. Враги Гэсэра представлены сильными, могучими, но тем не менее они терпят поражение, здесь наблюдается своеобразная антитеза: сила – слабость. На фоне огромной мощи противника, обрисованной с использованием больших чисел, его поражение и победа добрых начал приобретают символическое значение. Это – выражение конкретного дискурса эпоса. Из одинарных чисел наиболее распространены 3, 4, 7, 9. Из больших – 10, 12, 13, 23, 44,55, 66, 73, 90, 600, 900, 1000, 1003, 10000, 40000. Как показывает анализ, все приведенные числа обладают и положительной, и отрицательной ипостасью, трудно утверждать, что то или иное число воспринимается как сугубо благоприятное или сугубо неблагоприятное. Весьма вероятно, что амбивалентность чисел свидетельствует о матрилинейном и патрилинейном тенденциях эпоса.

Можно сделать несколько беглых замечаний относительно чисел, часто встречающихся в эпосе "Гэсэр" и привести мнение исследователей по их интерпретации. Число 4 в представлении наших предков ассоциировалось с символом устойчивости, четырех сторон света, четырех краев – хизаар, четырех  столбов в юрте и т.д. Число 5 – это пять природных стихий, пять видов скота, пять видов пищи, пять частей туши, пять надрезов на ритуальной голове барана или лошади. Число 7 сопряжено с семью старцами (Долон gбгэд) – созвездием Большой Медведицы, семь планет солнечной системы, по которым называются семь дней недели, семь именных частей туши (передняя и задняя ноги, грудинка, крестец, позвоночник), семь ритуальных надрезов на голове барана и лошади, семь заездов семью категориями лошадей семилетними наездниками на праздниках. С числом 8 связаны представления о солнце, восьми краях света, восьми стенах и углах деревянной юрты. Число 9 – символ гармонии и равновесия, воплощение девяти сыновей луны, девяти родимых пятен (мэнгэ), девять посвящений шамана, девять углублений на ритуальной ложке для возлияния молока духом неба, земли и жилища, девять разрядов национальной борьбы, девять белых подношений. Последнее сохраняется до сих пор: девять видов пищи по девять кусочков в обряде "далга", девять видов белой пищи в обряде "угаа хgндэлхэ". Число 13, по мнению И.С.Урбанаевой – это числовой символ устойчивости бытия, а также сакральная шаманская константа, представление о "четырех великих" и о четырех группах божеств – хранителей сторон света в рамках учения о Тэнгэри оказалось развитым в систему тринадцати хранителей мира.

Итак, в эпосе средством сообщения часто оказывается символ, знак, комплексное дискурсное исследование которого оказывается продуктивным способом познания макромира бурят.